А Котька тут, между делом, показал мне забористую траву под названием «Люди Икс: Первый класс». На мой взгляд, в отличии от остальных фильмов серии, в общем-то, довольно-таки стандартных, этот весьма не плох, и, кроме того, показывает героев в процессе их развития и становления, при чём с совершенно разных сторон. Во много происходящее на экране вертится не вокруг типичной для подобного рода кино битвы «добра» со «слом», а вокруг взаимоотношений главных героев, и, в общем-то, вечного сюжета единства и борьбы противоположностей.
Итак, у нас есть Чарльз «Я знаю, как лучше» Ксавьер и Эрик «Ну можно я уже кого-нибудь убью» Леншерр, два очень не похожих друг на друга человека, которые жили бы долго, и, возможно, даже счастливо, если бы однажды не встретились. Противопоставляться друг другу они начинают с самого начала, буквально с первых кадров, и далее это противопоставление (именно противопоставление, а не противостояние) сквозит буквально из каждой сцены.
На первый взгляд, всё довольно просто: в то время, как милый примерный мальчик Чарльз занимается наукой и продвигает идеи о мире во всём мире, плохой мальчик Эрик мстит ещё более плохим экс-нацистам за испорченное детство. Ах да, ещё у хорошего мальчика Чарльза есть приёмная сестрёнка, и она синяя, хотя обычно это не заметно. И именно на этом месте у меня начали возникать вопросы: если хороший мальчик Чарльз такой умный и вообще весь из себя учёный, то почему у Рэйвен нет нормального образования? Девушка, по большому счёту, производит впечатление местной Пенни. Да, конечно, речь идёт не о современности, а о лохматом 1962м, но всё равно закрадывается впечатление, что всё могло бы быть иначе, если бы Чарльз того захотел.
Постепенно становится ясно, что Чарльз, в общем-то, не такой уж и хороший мальчик, хотя и очень хочет им казаться. Нет, он не делает ничего плохого, но, тем не менее, определённый контраст между Чарльзом «каким он себя считает» и Чарльзом «какой он есть» всё же присутствует. И особенно ярко он начинает проявляться с появлением Эрика: милая розовощёкая теория сталкивается с суровой реальностью в мокрой водолазке и начинает сдавать позиции. Да, конечно, в сцене с подводной лодкой Чарльз полностью прав, и, к тому же, поступает решительно и смело, пытаясь спасти совершенно незнакомого человека, пошедшего на поводу у собственного желания отомстить. Здесь он действительно выглядит и благоразумным, и рассудительным и добрым.
Но дальше всё меняется. На словах Чарльз остаётся всё тем же милым, он всегда знает, как лучше, хочет всем помочь и так далее, и тому подобное, но на деле становится ясно, что его идеи слишком утопичны, и даже он сам не может до конца оставаться верным своим принципам. Да, он может чему-то научить подростков-мутантов, но не более того: желание помочь у него, конечно, есть, но вот опыта, который позволил бы глубже понять всё происходящее, нет. Опять-таки, это становится заметным, если сравнивать Чарльза и его уютный маленький мирок с опытом всё того же Эрика. Несмотря на кажущуюся близость и явную симпатию друг другу, между ними остаётся целая пропасть, при чём ситуация усугубляется именно непоколебимой уверенностью Чарльза в том, что он знает, как лучше.
Своего рода переломной точкой становится эпизод с Рэйвен, когда она начинает ходить по особняку в своём настоящем виде. Увидев её, синюю и голую, Чарльз, до этого убеждавший всех и вся в том, что не нужно стесняться своих особенностей, начинает злиться. В этом отношении Эрик занимает противоположную позицию, делая, по сути, всё то, что, по-хорошему, должен был бы делать Чарльз. По сути, в жизни Эрика появляется новая цель — защита интересов себе подобных, своих «братьев и сестёр». Он снова становится частью некой группы, некого меньшинства, которое находится под угрозой, пусть пока и не слишком явной. И здесь, опять таки, сказывается жизненный опыт: в отличии от остальных членов их команды и самого Чарльза, Эрик слишком хорошо знает, что такое геноцид. Чарльз, конечно, пытается удержать его в своём уютном мирке, но чем дальше, тем хуже у него это получается.
Вообще, сцены, в которых Чарльз пытается так или иначе удержать Эрика, повторяются на протяжении всего фильма. С этого начинаются их отношения, этим же, по сути, они и заканчиваются. При этом, лично на мой взгляд, предприми Чарльз ещё одну попытку, то он достиг бы своего — Эрик Леншерр остался бы с ним, и, более того, до самой старости сдувал бы со своего ненаглядного друга пылинки. Конечно, с одной стороны, Чарльза в финальных сценах вполне можно понять: он ранен, насколько можно судить, испуган, и наверняка жалеет, что вообще во всё это влез. Но при этом его поведение — это поведение обиженного ребёнка, который вдруг узнаёт, что не всё в жизни идёт так, как ему хочется, а вовсе не того доброго мудрого Чарльза Ксавьера, которым он так отчаянно пытался быть до этого.
Зная, в какой ситуации они оказались, зная характер Эрика и, в общем-то, уже видя, кем тот может стать, Чарльз всё равно позволяет себе реакцию в духе «Ты меня не послушал, ты сделал мне больно, так что уходи. Видеть тебя больше не хочу и прощать не собираюсь». И это при том, что из всей собравшейся компании Эрик оказывается, как мне показалось, единственным, кто реально за него волнуется. Рэйвен ещё, конечно, переживает (но не настолько, чтобы остаться с раненным «братом», а не отправиться вместе с Эриком непонятно куда), но остальные демонстрируют просто поразительное равнодушие к происходящему.
Что происходит дальше, известно уже не из самого фильма, а из всего канона: Эрик превращается в ночной кошмар ксенофобов всех мастей (правда, скорее обороняясь, чем нападая), в то время как Чарльз создаёт очередной маленький уютный мирок в виде школы-интерната для «особенных» детишек, которая после просмотра «Первого класса» перестаёт казаться такой уж хорошей.